Эта книга написана по рассказам тт.
М. А. Попова, Г. И. Шпилева, Ю. П. Бутягина, Т. М. Резаковой, М. И. Василенко, П. А. Белоусова, И. Н. Опарина, А. А. Андреева, Г. Ф. Чиркина, М. Л. Тер-Асатурова, Я. П. Бронштейна, Р. М. Куска и Петра Смородина.

Правильность отдельных эпизодов проверяли тт.
Ю. П. Фигатнер, В. Элердова, К. А. Мехоношин, М. П. Орахелашвили.

ЧТО НУЖНЕЕ ВСЕГО?

В Казани в начале июня 1904 года из ремесленного училища шумно вышла толпа веселых парней. Они только что получили выпускные свидетельства и чувствовали себя победителями. Да, кончить школу — не шутка! Теперь они совсем уже взрослые. И странно: вот все они столько лет сидели за партами, жили одной жизнью, а закрылась школьная дверь — и жизнь как-то разом рассыпалась сотней дорог. Теперь разбредутся кто куда. Кто служить, кто учиться.

— А ты, Сережа, что думаешь делать? — спрашивали товарищи.

— Что делать? — ответил широкоплечий темноволосый юноша Сережа Костриков. — Не знаю.

— Тебе, с твоими способностями, надо было бы дальше учиться. Из тебя вышел бы хороший инженер или профессор механики.

— Может быть. Только для моего профессорства еще время не пришло. Я буду тем, чем буду и что сейчас нужнее всего.

Загадочный ответ Сережи ребята пропустили мимо ушей. Они не знали, что Сережа уже в то время тайком работал в революционных кружках и твердо решил всю свою жизнь отдать революции.

На перекрестке бывшие школьники распрощались и пошли каждый своей дорогой.

У Сережи Кострикова все не как у людей. Вот сейчас его товарищи придут домой и с гордостью покажут свидетельства. Родители, конечно, обрадуются, пойдут поздравления, подарки, свидетельства в рамках на стенах повесят. А ему и порадовать-то некого. Нет у него ни отца, ни матери. Он бездомный сирота. Здесь, в Казани, он ютится в скверной меблированной комнатенке, а в Уржуме, на родине, он жил тоже не дома, а в сиротском приюте.

Да, здесь, в Казани, уже нечего делать. Будь деньги, он уехал бы учиться в Москву, в Петербург. Но как туда сунуться? «Хорош Питер, да бока повытер». «А Москва бьет с носка». Деньги, где их взять? Надо служить... Уехать в Уржум... Там все-таки сестры, друзья детства, знакомые. Авось и удастся поступить на службу и наладить жизнь.

Через несколько дней Сережа простился с Казанью, сел на речной пароходишко и поехал по Волге, Каме, Вятке в лесную уржумскую глушь.

В Уржуме он прожил все лето, на службу не устроился и решил было уехать в Сормово.

— Поедем, Шурка! — звал он с собой, и своего верного друга детства Шуру Самарцева. — Меня давно тянет туда на завод. Там хорошая революционная организация.

Но и это не удалось. Шура Самарцев познакомил его со студентом Томского университета Иваном Никоновым. Никонов, поговорив с Сережей, сразу понял, что Сережа незаурядный и талантливый парень, и стал его уговаривать:

— Брось ты свое Сормово! Служба от тебя не уйдет. Учиться, учиться тебе надо, Сережка! Едем в Томск! Поступишь в технологический институт... Снимем с тобой комнатенку и будем жить вместе.

— Да я бы с удовольствием... Но примут ли меня? Ведь я не гимназию окончил и не реальное училище...

— А почему же не примут? Томск не Москва и не Петербург. У нас неучей-семинаристов и то принимают. А если и не примут, так поступишь на высшие образовательные курсы, поучишься год, а там уж институтские двери сами перед тобой раскроются. Что? Деньги? Да много ль их надо! У нас все равно, как в Уржуме, — жизнь дешевая. Недаром беднота со всей Руси едет учиться к нам в Томск. Я сам не богаче тебя, а учусь. Ну, едем, что ли?

В августе 1904 года Сережа вместе с Никоновым уехал в Томск. В институт его не приняли. Но он не привык унывать и поступил на высшие образовательные курсы, чтобы потом перейти в институт. Он принялся было за математику, физику, химию, но тут подоспело такое горячее время, что не до ученья было.

Сережа бросил учиться и взялся за «самое нужное» — за революционную работу.

Томск в те времена был административным центром и едва ли не самым культурным городом Сибири. В Томске было два высших учебных заведения: университет и технологический институт, несколько гимназий, семинарий, коммерческое, техническое и реальное училища. Были в городе небольшие заводы и фабрики, несколько типографий и много торговых предприятий. Рабочих в Томске было немного, зато много было купцов, чиновников, учителей, профессоров, студентов и курсисток. Томск в те годы был по преимуществу городом сибирской интеллигенции.

Осенью 1904 года, когда Сережа Костриков приехал в Томск, местный комитет Российской социал-демократической рабочей партии (РСДРП) переживал тяжелое время. Еще весной почти всех членов комитета арестовала полиция и упрятала в тюрьму. Если кого из них и освобождали, то сейчас же высылали из Томска, или же за ними так зорко следила полиция, что им уже нельзя было руководить комитетом. Комитетом руководило всего два человека. Нужны были новые работники. И вот при комитете из революционной молодежи был создан подкомитет. Самыми молодыми в подкомитете были Сережа Костриков и типографский рабочий Иосиф Кононов. Очень скоро они подружились. Подружила их молодость, общая партийная работа, глубокая вера в победу революции. Они жили неподалеку друг от друга, часто сходились вместе, читали книги и вели самые задушевные беседы.

У каждого подкомитетчика была своя работа. Сережа Костриков руководил группой, которая печатала на гектографе прокламации и воззвания, а в начале 1905 года ему поручили работу по созыву митингов и агитационных собраний.

Начало 1905 года ознаменовалось кровавыми событиями: 9 января в Петербурге рабочие пошли ко дворцу за царской милостью, а царь приказал солдатам стрелять в толпу.

Расстрел безоружных рабочих всколыхнул всю революционную Россию. Начались забастовки, демонстрации. В ответ на этот предательский расстрел Томский комитет партии решил организовать вооруженную демонстрацию и назначил ее на 18 января.

Партийцы стали усиленно готовиться к демонстрации.

Сереже Кострикову с Кононовым поручили организовать боевые дружины, вооружить их на конспиративной квартире и разработать план демонстрации.